Кломид

Поскольку эпос, говоря словами В. Жирмунского, представляет «историческое прошлое народа в масштабах героической Идеализации», искания драматургов, иронически переосмысливающих сюжеты сербского средневековья, терпят крах в столкновении со стереотипами национальных героев, коренящимися в культурной памяти зрительской массы. Приверженность национальным архетипам проступает и в образах, созданных актерами, и в оформлении спектаклей. В «Бановиче Страхине» Б. Ми-хайловича-Михиза (1963 г., постановка М. Милошевича) так же, как щ в его «Кралевиче Марко», поставленном шесть лет спустя А. Йовановичем, публика хотела увидеть не то новое, что было внесено театром в прочтение национальных легенд, а то, что от этих легенд осталось. Это относилось как к героическим, «юнацким» сербским народным песням XIV в., так и к более ранним, лирическим, давно признанным жемчужинами мировой поэзии.

Одним из последних опытов такого рода оказалась драматизированная Л. Симовичем и поставленная Ж. Орешковичем в белградском Национальном театре в 1974 г. знаменитая баллада о Хасанагинице, восхитившая П. Мериме и А. С. Пушкина, позднее полностью переведенная на русский язык А. Ахматовой. Если вам потребовался препарат кломид, тогда посомтрите на кломид и узнайте, какова его стоимость и где возможно купить.

Современный поэт в своей драматической версии «Хасанаги-ницы» остановился на полпути. Героиня пьесы Л. Симовича осталась любящей и страдающей поэтической натурой. Однако трагедия взаимного непонимания израненного в боях Хасанаги и его жены, постеснявшейся навестить мужа в воинском лагере, превратилась в интригу, затеянную родственниками. Критики усмотрели в спектакле Ж. Орешковича притчу о том, как бездушный механизм реальной жизни подавляет человеческие чувства.

Опыты «осовременивания» фольклорных преданий и исторических мифов показывают, насколько неразрывны в них этическое и эстетическое начала. Эпос возвеличивал Кралевича Марко, который осмелился перечить самому турецкому султану, своему сюзерену. Эпос воспевал великодушие Бановича Страхини, который даровал жизнь своей неверной жене, отбитой в кровавом поединке у турка Влах Алии. Знаменитая сербская баллада ХГ в. оставила потомкам загадку, над которой бились Пушкин и Мериме-зачин «Хасанагиницы».

Древние лиро-эпические структуры, в которых мотивы не отделены друг от друга никакими побочными и обходными путями сюжета, вероятно, просто невозможно перевести в драматический ряд. Поэтому попытки упрощенной сценической «разгадки» там, где слепой гусляр задумал потрясти своих слушателей тайнами человеческих чувств, вряд ли смогут увенчаться успехом. Рациональные схемы, ломающие образный строй фольклорных легенд и преданий, оказались не в силах обогатить образную палитру современного театра.